Почему с внезапными уходами из дома не всё так просто, как кажется, — отвечает клинический психолог-консультант, когнитивно-поведенческий психотерапевт Григорий Мисютин.
Трудно с родителями бывает и в семьях, которые называются «благополучными». Вообще это большой вопрос — что считать благополучной, а что неблагополучной семьей. Подростки убегают по самым разным причинам, из самых разных семей, и стоит разделять эпизодические и хронические побеги из дома.
Эпизодические — это такие, когда ребенок убегает на короткие промежутки времени, а потом возвращается. Хронические — когда он постоянно убегает из дома, и речь скорее всего идёт о какой-то функциональной нагрузке поведения — борьбе за власть, желании добиться превосходства, противодействии родителям, попытке проучить кого-то в семье или наказать. Иногда побег может выступать как способ шантажа или угрозы.
Но далеко не все побеги отражают деление власти между детьми и родителями. Иногда их провоцируют проблемы, связанные с ощущением непонимания, невозможностью справиться со своими чувствами, боязнью быть отвергнутым. Некоторые подростки сбегают, потому что чувствуют, что несут часть ответственности (в том числе, если у семьи образуются проблемы с финансами) или являются обременением в нелегкой для семьи ситуации.
Еще случаются побеги по причинам, которые не так понятны и заметны родителям. Например, из-за романтических отношений, которые кажутся атрибутом осознанной жизни. Подростки в этот момент могут позиционировать уход из дома как способ заявить о своей независимости.
А иногда тот, кто решается на побег, просто хочет избежать какого-то большого дискомфорта. Например, как в случае с беременностью, когда очень трудно бывает объяснить родителям, что вы столкнулись с таким проявлением взрослого мира.
Также подростки сбегают, когда им трудно продолжительное время скрывать самоповреждающее поведение (селф-харм) или использование психоактивных веществ. В том числе, когда они чувствуют, что невозможно просто сесть перед родителями и сказать: «Мам-пап, я вообще употребляю мефедрон», «Мам-пап, когда мне плохо, я режусь» или «Мам-пап, я встречаюсь с человеком своего пола», и все остальные истории, когда близким трудно в чем-то признаться, потому что есть ощущение, что вас не поймут, или факты, которые подкрепляют гипотезу о неприятии с опорой на прошлое.
Побег — это далеко не приключение, это трудный вызов, который не так легко преодолеть, только поддавшись импульсу сбежать. Из-за жажды нового опыта побеги действительно случаются, но это лишь малая доля.
Предпосылок гораздо больше. Например, когда есть неприязнь к кому-то из родителей или нет уверенности в том, что им можно безопасно противостоять. Это особенно заметно в семьях с выраженной иерархией, где действуют установки вроде «не ори на мать», «старших нужно уважать», «ты что, щенок, себе позволяешь?». Это грубые фразы, но хоть они и кажутся очень стереотипными, на практике всё равно встречаются.
Иногда побег провоцирует смерть кого-то близкого и другие личные кризисы — ощущения надвигающейся проблемы, которые сопровождаются непониманием, неприятием и отвержением со стороны семьи, в крайних случаях даже изгнанием из дома. Это могут быть страхи на фоне взросления, сексуальной ориентации, беременности. В моей практике такие мотивы составляют весомую часть, около 1/3 всех побегов.
Некоторые решаются на побег, исходя из ощущения себя как ответственного за финансы семьи, когда они, например, считают себя балластом, который нужно сбросить. А сбросить его можно только тем, что убежать.
Следующий триггер — проблемы в школе, когда падает успеваемость или появляется трудности в общении и остается все меньше точек-опор, которые помогают ответить на вопрос: «А зачем вообще оставаться в школе?» или в каком-то еще месте, к которому ребенок «должен быть» безусловно привязан — дому, кружкам, секциям. Как только связь с ними теряется, велик риск, что человек как будто бы сорвется с места и унесется ветром.
История про школу — это в том числе и буллинг, домогательства, давление со стороны родителей и учителей, стресс, связанный со школьной нагрузкой.
Отдельная категория — давление со стороны сверстников. Иногда просить о помощи сложно из-за отсутствия доверительной коммуникации не только в семье, но и с друзьями. В социальной среде все еще существует стереотип о том, что это плохо, глупо, низко и недостойно.
Несомненно, есть и такие истории, в которых побег служит спасением. Это прежде всего ситуации, где есть физическое, а порой и интенсивное психическое или сексуальное насилие.
Каждый человек сам решит, оставаться дома или не оставаться, но думая об этом, нужно в первую очередь понять, есть ли куда бежать.
Бежать в никуда — это оправданный выбор для тех ситуаций, когда происходит лють и дичь, когда есть абсолютные и неопровержимые факты насилия, и когда вы по принципу «за и против» можете понять, что лучше будет где угодно, но не в том месте, которое называется домом.
Еще перед побегом важно разработать пошаговый план действий, понять, что место, в котором вы планируете пересидеть «бурю», вам подходит, что оно безопасно, и что в нем вы можете гарантированно получить поддержку и задержаться на продолжительное время, если возвращаться домой небезопасно.
Кроме этого, важно продумать, могут ли те, кто оказывал насилие, вас найти на новой территории, и удастся ли вам обеспечить себе на ней «базовый набор» точек опоры — контакты тех, кто может вам помочь, финансы, место для сна, еду и так далее.
Когда вы уже совершили побег, опасно опираться на интуицию и думать, что новые люди безопасны для вас, потому что ничего плохого пока не сделали.
Опасно использовать психоактивные вещества для регуляции эмоций, ввязываться в новые знакомства с ощущением абсолютного доверия на фоне эйфории и эффекты свободы, который обычно возникают, когда удается освободиться от проблем и насилия.
Важно понять, что если вы убегаете от опасности, то ваша цель — прибежать к безопасности.
Независимо от повода, важно понимать, что желание убежать не делает человека плохим — даже если он уже совершил побег или сделал нечто подобное несколько раз, он не становится каким-то неправильным.
Иногда побег становится формой самопожертвования, когда человеку кажется, что лучшая забота о близких — это убежать и не отягощать им жизнь, пожертвовать своим комфортом и безопасностью, чтобы другим было легче. Это история противоположная эгоизму.
Но бывают ситуации, в которых нужно поставить себя и свою безопасность выше комфорта других, даже близких людей, и это не будет считаться эгоизмом. Например, когда мы говорим о защите свободы, прав на безопасное время и безопасное пространство для жизни и взросления.
В детском и подростковом возрасте сексуальное, физическое или психическое насилие может быть причиной «прагматизма», возникшего из-за невозможности оставаться и соглашаться с насилием, то есть из-за ситуаций, когда кроме того, как убежать, других вариантов нет.
То, как люди адаптируются к этому ощущению безысходности — проблема, которая порой похожа на отдельную катастрофу и драму, потому что тем, кто, например, находится в замкнутом пространстве и не имеет связи с внешним миром, иногда приходится согласиться с тем, что насилие оправдано и имеет смысл.
Если мы говорим про более «мягкие» формы конфликта, например, назревающее ощущение непонимания внутри семьи, возможно, в начале, до потенциального побега, есть смысл поговорить о том, чтобы найти помощь для себя и родителей, и попробовать ответить на вопрос: «Как мы можем договориться?».
Можно найти контакты психологов, поднять в разговоре с семьей вопрос профессиональной помощи и сказать: «Мне это нужно, я хотел бы, чтобы мы научились у специалиста чему-то новому вместе, потому что мне кажется, что одни мы не справляемся».
Не все родители это поймут и не все родители это примут. Бывает, что они просто не замечают, что их детям бывает плохо. Но взрослые не знают всех ответов, и никто кроме человека, который оказался в ситуации побега, не расскажет родителям, что именно он чувствует и почему принимает такое решение. Поэтому иногда нужно помочь родителям помочь вам.
Если даже ребенок потенциально не получил ни от кого побуждения сбежать, а сам пришел к такому выводу и принял решение, то в любом случае есть средовые факторы, которые этому способствовали.
Никогда не бывает только одного виноватого — всегда есть ещё какие-то процессы, которые усугубили чью-то личную тенденцию к побегу. Например, состояния эмоциональной нестабильности которые побуждают к тому, чтобы отстраниться не только от дома, но и от ситуаций непонимания, попытаться избежать новых контекстов, в которых дадут о себе знать навязчивые или тревожные мысли, появится ощущение апатии.
После побега важно не проваливаться в чувство вины. Да, вам может быть неприятно и стыдно, но никто из нас не идеален, и стоит попробовать признать свое право на ошибку.
Дома в режиме «после побега» существует не только ребёнок, а вся семья, и это не значит, что кто-то один должен извиниться и больше так не делать. Похоже, всем нужно поискать в себе любопытство, чтобы найти другой способ выхода из этой ситуации.
Если мы ставим какую-то водонагревательную систему или бойлер, и после установки вода вытекает не из крана, а из бачка, то от того, что мы назовем этот бачок плохим, проблема не решится. Гораздо эффективнее попробовать понять, почему вода не вытекает оттуда, откуда нужно, какие встречает препятствия, почему не проходит путь по трубам к крану и от напора начинает хлестать из бака. Это очень упрощенный пример, и я ни в коем случае не хочу назвать подростков водонагревательными баками, но если есть проблема, то ее надо опытным путем искать и конкретизировать.
В случае с семейными проблемами все работает похоже — прежде, чем сказать «дурацкая ситуация» или “дурацкий я”, стоит поискать информацию в интернете, поспрашивать знакомых, обратиться к специалисту или найти человека, который помог бы членам семьи услышать друг друга и понять, насколько важны взаимное уважение эмоциональных потребностей и диалог.
Как минимум, важно осознавать ответственность за то, какие последствия могут быть у ваших действий: что-то, что побудило человека бежать, возможно, нанесло ему урон, но и его поступок мог нанести ответный урон семье или быть “упреждающим” уроном для родителей.
Бывают очень ответственные дети и очень ответственные взрослые, а еще — совсем безответственные люди вне зависимости от возраста. Важно научиться быть ответственным не ради детей или родителей, а для того, чтобы выстраивать здоровые отношения.
Внутри семьи важно иметь эмоциональный контакт, но такое доверительное взаимодействие не должно перебиваться нарушением границ (психических, физических, сексуальных) и насилием.
В любом злоупотреблении оно тоже есть, поэтому учителям, тренерам, психологам, родителям, да кому угодно, связанному по тем или иным причинам с подростками, важно понять — нельзя передавить, нельзя быть сверхконтролирующими.
Есть множество причин, почему гиперконтроль и директивное, авторитарное воспитание не помогают решить проблему, а скорее усугубляют ее.
То, что вы каким-то определённым образом смотрите на что-то, не значит, что мир станет другим, его невозможно всегда прогибать под себя. Равно как и невозможно что-то исправить, просто завинтив гайки, или предотвратить конфликт внутри семьи, просто ограничив свободу ребенка за счет постоянного надзора.
Да, иногда такие методы могут быть действенными, но как только угроза не сработала, можно тушить свет, потому что оказывается, что все рычаги воздействия уже использованы. Гораздо продуктивнее было бы обратить внимание на коммуникацию и то, насколько убедительно выстраивается общение в рамках семьи.
Родителям важно задуматься о том, в состоянии ли они создавать атмосферу принятия, позволяют ли они ребенку чувствовать себя рядом с собой уверенно, как часто говорят, что гордятся им, насколько ловко могут обращаться с человеком, который сбежал или вот-вот планирует это сделать, способны ли сказать ему «Это нормально — чувствовать желание сбежать, — но это, черт побери, опасно делать». Конечно, это актуально только в тех случаях, когда ребенок не находится в прямом столкновении с угрозой насилия.
Что еще можно было бы сделать, чтобы минимизировать вероятность побега? И родителям, и детям важно искать договоренности, пытаться найти точки соприкосновения, руководствоваться принципом «помоги мне помочь тебе».
Побег из дома — это поступок, который стоит обсуждать.
Нельзя игнорировать факт этого события или явления, но говорить об этом можно по-разному: наорать, читать мораль, угрожать или постараться понять, что именно скрыто за той или иной формой поведения, прислушаться к человеку, поделиться своими чувствами.
Когда возникает любая эмоционально окрашенная ситуация при обсуждении чего-либо, в том числе побега, стоит спросить у того человека, чья реплика вас очень возмутила, «Что ты имеешь в виду?» или уточнить «А что именно ты услышал и как интерпретировал?», причем неважно, выстраиваете вы диалог с позиции родителя или ребенка. Это способ перепроверки, который позволяет верифицировать информацию и понимать, как с ней правильно обращаться и на что обратить внимание.
Любой побег, будь то импульсивный порыв или выверенный план действий, — это принятое решение.
После того, как удалось вернуться, стоит поработать над развитием в себе готовности искать новые пути и придумать альтернативный способ получить ту желаемую «выгоду», ради которой затевался сам уход из дома, причем желательно менее радикальными методами.
Важно, чтобы родители со своей стороны тоже не поддавались импульсам и не справлялись с эмоциями с помощью гнева или отвержения к ребенку, когда тот возвращается домой после побега и рассказывает о том, что его спровоцировало.
Иначе у человека появится еще один повод быть убежденным в идее, что все плохо. А в такой ситуации, наоборот, важно получить поддержку и знать, что вас принимают.
Источник: Двор Медиа